Боги Срединного мира - Галина Долгая

– Дайте девчонке умыться, потом все расскажет, идемте, идемте! – оглянувшись, подмигнул Симе. – Ты быстрее, вода все ж холодная, долго не стой там.

…Ночи в степи тревожные. И не только потому, что ночные хищники выходят на охоту, ветер кружит азартнее, река становится говорливее. Ночью разговаривают духи. Они вздыхают, выползая из разогретых за день камней, витают над степью, кружат хороводами, и только утренняя заря успокаивает их, принуждая с первыми проблесками света, снова забраться в свои вечные убежища…

Сима спала плохо. Прислушиваясь к ночным звукам за брезентовым пологом, она сжималась от страха. Ей чудился говор в ночи, слышался топот сотен конских ног, лязг доспехов, воинственные крики. Сима слышала чей-то шепот внутри себя, тревожное бормотание, в котором слов не разобрать, а только интонацию, порой зловещую, порой таинственную.

Утро прокралось в кузов солнечными лучами из приоткрытого полога на переднем окне. Снаружи уже слышалось покашливание дяди Бори, шум газовой горелки, на которой закипал чайник, негромкая беседа. Сима расстегнула спальник, зевнула и, потянувшись, вылезла. Все мужчины спали под открытым небом. В другой раз Сима тоже улеглась бы на просторе и пялилась на звезды пока не сомкнулись веки, но в прошлый вечер, озябнув в мокрых джинсах, она боялась заболеть, и потому решила укрыться от прохладного ночного воздуха, да и от пугающих шумов ночи, за брезентовым тентом.

Несмотря на тревожную ночь, Сима чувствовала себя превосходно. Лагерь оживал и голоса ребят, плескавшихся в реке, раззадорили Симу. Напялив шорты и майку, нацепив на ноги шлепки, она с полотенцем и косметичкой вылезла из кузова и… встала как вкопанная: за походным столом прямо перед ней сидели Хакан Ногербекович и вчерашний спаситель – Арман. В выгоревшей желтой майке и штанах защитного цвета, Арман ничем не отличался от Жорки и Славки, разве что взглядом. Солнце светило ему в глаза, когда он посмотрел на Симу, но от его взгляда мурашки побежали по коже.

– Доброе утро! – все еще смущаясь, Сима мухой пролетела мимо, но Хакан Ногербекович крикнул ей вслед:

– Сима, поторопитесь, через полчаса выходим на объект.

– Это куда?

– К тому камню. Вот Арман нам кое-что покажет.

Сима перевела взгляд на «каменную голову» за рекой и, кивнув начальнику, пошла умываться.

– «Выходим»! В поход идем! Тут всего-то речку перейти…

Жорка со Славкой, проходя мимо, подмигнули.

– Давай, давай, чудо-юдо, наш босс в поход собрался!

Сима хлопнула Жорку полотенцем, и побежала к воде, чувствуя, как взгляд Армана буравит спину.

Камень, который все вслед за Симой стали называть «каменной головой», на ощупь оказался теплым. Сима прислонила к его шершавой поверхности ладони и закрыла глаза. Голос Армана, рассказывавшего историю камня, который по преданию в давние времена служил местом исполнения культа шаманов, отдалялся, звучал все тише и тише. Сима перестала различать слова, она слышала только звуки – глухие, проходившие к ней словно через слой ваты. Симе казалось, что камень дышит. Вокруг него образовалась пустота, какая бывает в оттепель между камнями и снежным покровом. И из этой пустоты веяло теплом. Но то тепло пугало, настораживало, как появление «подвального» призрака в сумерках, которое казалось далеким и забытым. Снова всплыли в памяти его бестелесные очертания – то расплывающиеся, то принимающие облик монаха в просторном одеянии. В голове отчетливо зазвучали незнакомые слова. Сима не могла понять, то ли это слова призрака, то ли красивого казаха, голос которого очаровывал и волновал.

– Сима… – бархатный голос прорвался сквозь ватный барьер и нарушил очарование, в которое она погрузилась. – Что с тобой? Ты побледнела.

Сима опустила руки и покачнулась. Арман бережно придержал ее за талию. Сима решительно убрала его руку.

– Не надо, я в порядке. Просто солнце голову напекло. Надо было шляпу надеть.

– Идем, я покажу тебе, что мы откопали, – Арман сделал вид, что не заметил резкости девушки, взял ее за руку и повел к «носу» каменной головы.

Спящий воин смотрел на восток, и перед ним Сима увидела широкую яму глубиной метра полтора. Хакан Ногербекович уже спустился вниз и, расчищая поверхность камня от сухой земли, внимательно рассматривал ее.

– Да, все эти черточки и кружочки рукотворны. Похоже на надпись или ряд символов, возможно, охранных или имеющих отношение к исполняемому ритуалу жертвоприношения. А глубже копать пробовали? – начальник поискал взглядом Армана.

– Пробовали, там камень, вы разгребите землю, сами увидите.

– Да, совершенно точно – камень! – подтвердил Хакан Ногербекович, отрясая землю с рук. – А знаки уходят дальше. Видимо, они выбиты по кругу, по всей поверхности камня. Но здесь много работы, мы и за месяц не управимся. Знаете что, давайте пока зафиксируем то, что есть, а вечером подумаем, как быть дальше, – он протянул руку. – Помогите мне выбраться, ступени оплыли, рыли, видимо еще в прошлом году?

Арман кивнул.

– А с чего вдруг решили копать?

– Старики сказали, надо откопать, – Арман был немногословен.

– А-а! – Хакан Ногербекович понимающе поджал губы.

Работа вокруг камня закипела. Дядя Боря притащил лестницу – попросту доску с набитыми на нее поперечными дощечками, Вадим Петрович взялся за фотоаппарат, Жора и Слава – за щеточки, а Сима пошла к машине за бумагой и карандашами, чтобы зарисовать символы. Арман попрощался со всеми до вечера и пошел вместе с ней.

Его Черногривый пасся рядом с лагерем археологов.

– Красивый конь, – Сима с восхищением смотрела на коня, – можно погладить?

– Можно.

Арман подвел вороного к девушке. Длинная челка легла на глаза Черногривого, чуткие ноздри коня трепетали, втягивая воздух. Сима протянула руку, но Черногривый фыркнул, испугав ее.

– Тихо, тихо, – Арман обхватил морду коня руками, – от тебя пахнет духами, ему не понравилось, извини.

– Я не душилась… но не понравилось и ладно, мне работать пора, – Сима снова почувствовала раздражение.

– Сима, подожди, я вечером приведу другого коня, спокойного, можем вместе прогуляться.

Сердечко Симы зачастило. После вчерашней встречи она только и думала, что об этом парне. Это ее злило. А сейчас вот как-то радостно стало…

– Ладно, тогда до вечера, – смущаясь, ответила она.

Лицо Армана засветилось. От его улыбки горячая волна обожгла лицо, Сима затаила дыхание, чтобы не выдать волнение. А Арман достал из расшитого цветными нитями мешка, что лежал поперек коня, Симины кроссовки.

– Вот, поставь на солнце, еще мокрые.

– Ой, спасибо! Как ты достал?

– Палкой, – Арман вскочил на коня. – До свидания, Сима!

– До свидания…

Дядя Боря, наблюдая за ними с другого берега, толкнул в бок Жору.

– Смотри, этот казах нашу Симу обхаживает. Уведет девку, останешься с носом.

Жора посмотрел в след удаляющемуся всаднику и отмахнулся.

– Не уведет – абориген.

– Абориген, говоришь, ну, ну, а взгляд его видел? Симку от него разве что в жар не бросает!

Жора пожал плечами, но побежал к берегу на помощь девушке, которая переходила реку вброд, одной рукой прижимая к груди папку с бумагой, в другой держа шлепки.

Дядя Боря не ошибся. Каждый вечер Сима уезжала с Арманом, все увереннее сидя на коне, и возвращалась, искрясь от счастья. Они вместе провожали солнце, любуясь закатами, вместе, бок о бок, скакали по степи, настораживая ее обитателей звонкими голосами и смехом. Днем Арман уходил в степь с табуном, а Сима работала у камня.

Археологам помогали два парня из местных, они прорыли вокруг всего камня ров, углубившись в землю настолько, чтобы можно было рассмотреть символы. Хакан Ногербекович все же предположил, что это именно символы, а не буквы, и каждый знак может служить «печатью», не позволяющей какому-то духу покинуть свое убежище. Сима слушала опытного археолога, стараясь не только запомнить, но и записать в свой дневник его рассказы.

– Смотрите, Симочка, вот эти треугольники, скорее всего, обозначают четыре стихии. Вот огонь, вода, земля, а это – воздух. Причем, обратите внимание, что вода и земля имеют «женское» отображение – треугольники острой вершиной направлены вниз, а огонь и воздух – «мужское», вершина смотрит вверх. Вот знак созидания и порождающего начала. Видите? Два треугольника наложены друг на друга.

– На звезду похоже.

– А звезды здесь тоже есть! – Хакан Ногербекович перешел подальше и, как ребенок, рассматривающий букашку на цветке, улегся на землю, показывая Симе на едва обозначенные звезды на поверхности камня.

– А что, у здешних кочевников тоже есть духи звезд?

Хакан Ногербекович сел. Сима пристроилась рядом с ним.

– Понимаете, Сима, древние кочевники считали, что духи есть во всем – в камне, в земле, а небо, и все, что с ним связано, вообще обожествляли. Вы слышали о Тенгри, о духах земли, воды? Так вот, звезда была символом бога подземного мира Эрлига. Да и люди, кочевники, считали, что на небе у каждого есть своя звезда. Пока она светит, человек жив, а когда упала, то… сами понимаете. Потому на падающие звезды смотрели с грустью, не так как мы сейчас.